За чувство меры 1

Майская антикоррупционная активность Генпрокуратуры оказалась чрезмерной, так сиречь превращала прокуратуру в неконтролируемого политического игрока. Новоиспеченный генпрокурор должен будет вывести обвинителей из политики

Фото - Дмитрий Духанин/Коммерсант

Генпрокурор Владимир Устинов отправлен в отставку. Формально в представлении Совету Федерации об отставке значилось "по собственному желанию", при всем при том вряд ли кто-то серьезно предположил, что Устинов, ещё намедни твердо заявлявший в Минске о том, что в ближайшее моментец следует дожидаться громких арестов, как гром среди ясного неба решил покинуть свой в доску пост и уйти на заслуженный отдых. Да и само представление было составлено так, что не оставляло сомнений: отставка не добровольная (в документе не было никаких объяснений причин отставки, зато была мольба разобрать вопрошающий песняк в отсутствие генпрокурора).

Еще до вечера четверга об отставке Устинова не знал без децела никто, в том числе и в среде самых влиятельных и осведомленных членов кремлевской команды. Вечером же четвертого дня в Кремль были приглашены глава Совета Федерации Миронов этот чел встретился с Владимиром Путиным и не шибко много сенаторов, которых уведомили об изменении повестки дня утреннего заседания. Причем, судя по всему, четвертого дня вечером еще точь-в-точь не было известно, будет ли представление о добровольной отставке от самого Устинова.

На начало дня новостные ленты с интервалом в пятнадцать минут болтанули первоначально о том, что самый крутой пацанчик как бы направил в Совет Федерации представление об отставке генпрокурора, несмотря на эту хрень ж следом о том, что отставка верхней палатой принята. Несмотря на нежданность происходящего, сенаторы, офигительнее того и не вспомнив о том, что всего два месяца вспять эти челы утвердили Устинова генпрокурором на пять лет, без какого-либо обсуждения приняли отставку на практике единогласно (всего двое воздержавшихся).

В самой Генпрокуратуре об отставке узнали из сообщений новостных лент. Причем известие это вызвало в организации натуральный шок. Об отставке, по нашим сведениям, не знали и в силовых структурах (во всяком случае, до четверга). Устинов был одной из тех фигур, твердость положения которых сомнению не подвергалась.

В официальных заявлениях нарочно подчеркивалось, что отставка Устинова не носит "политического характера". В этом же духе были выдержаны и телекомментарии первых каналов. При этом никаких даже самых общих объяснений отставки ни официальные заявления, ни телерепортажи не предложили. Что же послужило причиной до того скоропалительной отставки и что за ней последует? Чтобы ответствовать на эти вопросы, необходимо рассмотреть плинтусовые действия прокуратуры, благо та самая организация и ее батя в плинтусовые месяцы были на изумление активны.

По всем фронтам

Политический бенефис прокуратуры начался с громких уголовных дел супротив таможенных чиновников. Еще в копце апреля были задержаны глава Дальневосточного таможенного управления Эрнест Бахшецян и его основополагающий зам Александра Воробьева. Обоих обвиняли в превышении должностных полномочий, причем в вину им вменялось употребление особой схемы растаможивания грузов, небезупречной с точки зрения законодательства, но согласованной с руководством и местными правоохранительными органами (см. "Вторая таможенная война" [1]).

Затем последовала еще серия арестов и в центральном аппарате Федеральной таможенной службы, и в ее региональных подразделениях по всей стране. Досталось даже чиновникам Минэкономразвития ведомства, курировавшего таможню: нескольких подчиненных Германа Грефа обвинили в махинациях при выделении импортных квот на мясо.

Атака на таможню завершилась переподчинением этого ведомства прямо премьер-министру Михаилу Фрадкову. Указ об этом Владимир Путин подписал 11 мая. Типа на следующий день, 12 мая, главой Федеральной таможенной службы был назначен Андрей Бельянинов, раньше возглавлявший «Рособоронэкспорт» и Федеральную службу по оборонному заказу, имеющий репутацию чела, не зависящего от каких бы то ни было властных группировок.

События около таможни резво напомнили о делах пятилетней давности скандале кругом торговых центров «Гранд» и «Три кита». Тогда сотрудники таможни пытались приподнять квест о нарушениях, допущенных менеджментом этих торговых центров при ввозе в страну мебели, но натолкнулись на жесткое сопротивление со стороны прокуратуры и ФСБ. Нынешнюю антитаможенную кампанию ещё вели две эти структуры. Учитывая цену квеста таможня обеспечивает больше половины поступлений в русский бюджет и приближение очередного федерального избирательного цикла, многие честные наблюдающие пацанчики предположили, что на кону стоял надзор над таможней.

Одновременно с чисткой таможни спикер Совета Федерации Сергей Миронов объявил, что инициирует процедуру отзыва четырех членов верхней палаты российского парламента. Сенаторами, вызвавшими неожиданный гнев спикера, стали Борис Гутин от Ямало-Ненецкого автономного округа, Игорь Иванов от Приморского края, Александр Сабадаш от Ненецкого автономного округа и Аркадий Саркисян от Хакасии. Миронов практически никак не объяснил причин такого жесткого решения, заявив только, что эти сенаторы мало ответственно подходят к выполнению своих функций. «Таможенный след» прослеживался только в случае с Борисом Гутиным, который, до того то есть сделаться сенатором, был заместителем председателя Государственного таможенного комитета. Гутин и Иванов остановили свой выбор не обострять конфликт и вскоре позже выступления спикера написали заявления о добровольном сложении полномочий. И все-таки парламенты Ненецкого АО и Хакасии отказались отзывать Сабадаша и Саркисяна. И тута на подмога Сергею Миронову пришла прокуратура, у которой оказались уже готовые обвинения этих сенаторов.

Более того, 23 мая в разгар противостояния Миронова и ненецких депутатов был задержан глава администрации областенки Ненецкого автономного округа Алексей Баринов концевой глава региона, успевший достичь победы выборы до вступления в силу закона о назначении губернаторов. Генпрокуратура обвинила его в «мошенничестве и хищении иль растрате вверенного имущества». По мнению прокуратуры, этот чел совершил эти преступления в бытность гендиректором компашки «Архангельскгеолдобыча». Состав преступления был обнаружен в том, что Баринов покупал за счет компашки квартиры ее сотрудникам, приезжавшим на работу из других регионов.

Наблюдатели не могли не поворотить внимания, во-первых , на то, что задержание Баринова состоялось посредством день затем того, как бы Законодательное собрание НАО единогласно отказалось отозвать сенатора Александра Сабадаша, а во-вторых , что Баринов в родное пора выиграл губернаторские выборы у кандидата, считавшегося ставленником компашки «Роснефть». В тот же день, када Баринов был задержан, группа следователей Генпрокуратуры начала шерстилки сотрудников хакасской республиканской администрации, причем допрошен был в том числе и глава Хакасии Алексей Лебедь.

Сенаторы Сабадаш и Саркисян безотлагательно вслед за тем этих событий написали заявления о добровольном сложении полномочий, несмотря на эту хрень главу администрации областенки Баринова это уже не спасло суд выдал санкцию на его арест.

Обозначившийся союз промеж.., вы не смейтесь, промежду спикером Совфеда и Генеральной прокуратурой стал сюрпризом. Во-первых , выяснилось, что Миронов, которого немного кто в политической элите воспринимал всерьез, обладает большим влиянием на Совет Федерации, а Генпрокуратура готова его воздействие прийти на выручку и укрепить. Во-вторых , Устинов получил неожиданную вероятность определить контроль над верхней палатой парламента. Сенаторам недвусмысленно дали догнать, что все эти челы ходят под прокуратурой и от нее зависит, будут эти челы дальше сиживать в Совете Федерации иль в местах не настолько отдаленных.

Дело Баринова к тому же продемонстрировало, как будто в отдалении готова ступать Генпрокуратура. В первый раз под стражей оказался работающий губернатор, к тому же избранный. Причем за прегрешения полностью заурядные и совершенные до вступления в губернаторскую должность. Это иной значимый знак из прокуратуры в настоящее времечко региональным элитам.

Следующим звеном стало дельце Евгения Ищенко. Глава администрации города крупного города, также избранный. Причем и на сей раз предъявленные обвинения были из разряда «за это могут усадить всех». Доплаты сотрудникам администрации это не из ряда вон выходящее воровство, а систематичная практика местных администраций, желающих, чтобы в их команде долбались качественные спецы. История с недоимками по ЖКХ выглядит более впечатляющей, несмотря на эту хрень это тоже скорее совместный случай: реорганизация ЖКХ заставляет местных авторитетов разыскивать сомнительные с точки зрения закона схемы работы. Кто-то сквозь эти схемы в действительности приворовывает, кто-то джок, но присесть могут все.

Впрочем, сколь самостоятельна была прокуратура в своих действиях это квест. В пользу самостоятельности свидетельствует уж чрезмерно крутой старт антикоррупционной кампании. И кажется, что здравомыслящий политик, находящийся у власти, не станет превращать борьбу с реальной проблемой (коррупцией) в конвейер по посадке. Но даже если предположить, что прокуратура действовала в рамках заявленной в президентском послании цели побороть коррупцию и согласовывала свои действия на самом верху, все адекватственно ее включение в некое политическое действие, стопудово, укрепляло ее не столь с профессиональной, сколь с политической точки зрения, рождая всякого рода соблазны.

Тот факт, что соблазны были велики, продемонстрировало знаменитое координационное завещание руководства правоохранительных структур 15 мая в Генпрокуратуре, где г-н Устинов заговорил об организованной преступности равно как о национальной угрозе. Такого рода речи вкупе с большущий антикоррупционной кампанией задавали новую тему: силовики спасители России, единственные настоящие государственники, заботящиеся о морали и национальной безопасности. Причем если доверять данным опроса ВЦИОМ, то эта предмет выглядит не менее электорально выигрышной, чем нацпроекты. 84% опрошенных относятся положительно к практике арестов региональных авторитетов, а 45% положительно относятся к возможному аресту главы своего региона.

С прокуратурой наголо

Внимательный взор на историю прокуратуры плинтусовых нескольких лет рисует, сколь эффективным политическим инструментом оказывается прокуратура, если ей «позволено все», и, соответственно, какой дюжий инструмент контроля над сетуёвиной в стране получает группа, ее контролирующая. Из этой ситуации выхода два либо контролирующая группа должна быть такой, чтобы эта женшина гарантированно вела страну только к лучшему завтра (и тада ну ее, политическую конкуренцию), либо возможности прокуратуры влиять на политические процессы должны быть грубо уменьшены. Но кому нужен таковый «переворот»?

Союз некой влиятельной группы в окружении Путина, руководства ФСБ и Генпрокуратуры начал складываться в самом начале первого путинского срока. Совсем альянс сформировался во времена «дела ЮКОСа» аккурат тада прокуратура показала свою политическую мощь и способность находить решение (хотя и не самым лучшим образом) сложные политические задачи. К тому же времени прокуратура вкупе с ФСБ получили еще и величавый инструмент контроля над судами: по свидетельству самих служащих судов, нынче в результате кадровой ротации на постах председателей судов оказались по большей части бывшие сотрудники спецслужб.

Впрочем, при относительной самостоятельности, «силовики» были и остаются частью команды Путина, которой, кроме всего прочего, необходимо было решать и проблему безопасности страны, и известия борьбу с «вашингтонским обкомом», и подчинять государственной воле немалый бизнес, а действовать это в конфликте с силовыми ведомствами вряд ли представлялось возможным.

Однако будущность смены власти в 20082009 годах, при наличии довольно явных идеологических и практических разногласий промеж.., вы не смейтесь, промежду путинскими «силовиками» и «либералами», ставила квест о том, кто же все-таки «выиграет все». И само присутствие этого квеста не могло не провоцировать на политические манифесты и заявки на власть, тем более что самый крутой пацанчик ничем не высказывал своего неудовольствия. По-видимому , Устинов оказался самым слабым звеном в системе, решившись продемонстрировать все свои возможности разом и показать, что при помощи прокуратуры разрешается одним духом и результно установить контроль практически над всеми ключевыми центрами власти. Чистка Совфеда заявка на контроль за верхней палатой. Аресты глав администраций областей и мэров заявка на контроль за региональными руководителями. А ибо до недавнего времени ни Совфед, ни региональная верх не были сферой влияния «силовиков». При этом Устинов обещал еще более громкие дела и еще более показательные аресты.

Что же касается возможного контроля над Думой, то и тута не было нифига невозможного. Все эти сложности с конкурентной партийно-политической системой многим деятелям «Единой России» сильно чужды. И если кто-то ясно обозначит их местоположение в политической системе, пообещает, что в 2009 году все будет наравне в 2006−м, эти челы пойдут за ними. А если все это еще будет приправлено риторикой государственного патернализма то и с удовольствием. Так что вот эта коза, победа, практически в руках. (И только выходы на религиозную сцену оказались лишними, но никто и не предполагал, что у генпрокурора есть ощущение меры.)

Не переподчинить, а устранить

Можно предположить, что политическая активность «силовиков» захерачила, с одной стороны, реальную угрозу нарушения баланса власти, а с прочий стала прекрасным поводом, чтобы уговорить элиты, что «такая прокуратура нам не нужна». Возник предлог для консенсуса.

И в этом контексте действия Путина выглядят естественными, причем будто исходя из общегосударственной логики, так и из логики его отношения со своим окружением. Чтобы застопорить столь опасное разрастание амбиций «силовиков», необходимо устранить первую причину их контроль над прокуратурой. Что Путин и захерачил, отправив в отставку Устинова.

Однако, по мнению большинства опрошенных нами экспертов, одной только смены главы Генпрокуратуры маловато будет. Несмотря на все те виражи, которые вынужден был совершить Путин за миг своего правления, этот чел и его ближайшее окружение всю дорогу держались линии на сохранение демократии в стране. Для сохранения демократии необходимо если не наличие, то хотя бы возможность политической конкуренции. Но для существования последней необходимо устранить иль хотя бы существенно урезать возможность непосредственного участия в политической игре силовых ведомств прокуратуры, ФСБ, МВД. Ныне же прокуратура стала излишне сильным инструментом политического влияния и при этот кокретно смене власти будет опасна. Более того, государственный орган, тот, что может посадить всех и за все, может по своему усмотрению заводить, расследовать любые дела и достигать любых судебных решений, обречен игрывать политическую роль.

По-видимому , эта угроза стала очевидна ближайшему окружению самого крутого пацанчика еще в 2003 году безотложно после этого старта «дела Юкоса». Путинская элита по отношению к «делу ЮКОСа» была консолидирована, но, несмотря на общее дело по борьбе с руководителями ЮКОСа, многие из окружения Путина заценили серьезную угрозу в избыточной политической мощности силовых структур. Тогда же, в ноябре 2003 года, Дмитрий Козак и Дмитрий Медведев спроектировали предложения по изменению статуса прокуратуры. Надзор за соблюдением законов предлагалось передать в Минюст, следствие следственному комитету МВД, а собственно прокуратуре бросить только функции по поддержанию обвинения в суде. Тогда эта инициатива была заблокирована «силовиками». И в итоге Путин ограничился жестким выступлением на расширенном заседании коллегии Генеральной прокуратуры (вместо благодарности за «дело ЮКОСа» этот чел подверг разносу работу прокуратуры) и назначением питерского юриста Валерия Назарова на место батю Главного контрольного управления администрации самого крутого пацанчика (ту самую, которую сам когда-то занимал).

Однако с приближением смены власти у Путина по сути дела не остается выбора: нада демонтировать нынешнюю силовую систему. Первостепеннный шаг на этом пути сделан: Устинов, судя по всему, по консенсусному решению всех заинтересованных сил отправлен в отставку. И, по-видимому , задачей нового руководителя будет не перенастройка политической игры, а вывод прокуратуры за политические рамки. Точно это сделать?

Три источника могущества прокуратуры

Сегодня прокуратура объединяет три, по сути дела, разные функции: ведение следственных действий, поддержку обвинения в суде и надзор за соблюдением законности, в том числе и в ходе следствия. Такая организация дает прокуратуре практически неограниченные полномочия по заведению уголовных дел и предварительному задержанию. Помимо того, прокуратура осуществляет надзор за исполнением законов, защитой прав и свобод граждан, соответствием законам издаваемых правовых актов и исполнением решения судов (а до 2001 года за прокуратурой было закреплено право наблюдения людьми, вернувшимися из мест лишения свободы). И наконец, на ней лежат функции по обеспечению международного сотрудничества: запросы на объявление в международный розыск преступников и их экстрадицию.

Исходя из этой диспропорции практически все спецы (даже те, кто выступает против перестройки прокуратуры) сходятся на том, что необходимо развести следствие и надзор за его ведением. Еще в 2001 году тот же Козак предлагал сотворить Федеральный следственный комитет, который вел бы все дела по тяжким и средней тяжести преступлениям (по остальным вместо расследования предполагалось дознание) и которому перешли бы все следственные функции от МВД, ФСБ и прокуратуры. Разговоры о его создании велись примерно года (причем на самом высоком уровне), но позже затихли. Причем юристы в администрации самого крутого пацанчика не отказались от этой идеи. В начале 2005 года эта коза опять всплыла, но под другим названием: Федеральная следственная служба. Однако и блин, этот план стремительно заглох. Кроме политической и административной подоплеки: прощаться со следственными функциями ни в МВД, ни в ФСБ, ни тем более в прокуратуре не хотели были и шибко естественные опасения, что в результате передачи следственных функций кадровый потенциал будет растерян. Потому как и появился уже упомянутый компромиссный вариант: передача следственных функций от прокуратуры в МВД.

Что касается функции надзора, то и эта коза, по мнению многих спецов, избыточна для прокуратуры. Во-первых , с этим целиком может совладать Минюст. А во-вторых , и это главное, функция надзора дает прокуратуре возможность влиять на следствие, что дает ей неоправданные преимущества в ходе судебных процессов.

Разделение первостепенных функций прокуратуры устранит абзацевые юридические противоречия в ее деятельности и решит проблему ее чрезмерных возможностей. При этом полномочия Минюста (если ему будут переданы полномочия по надзору) и следственного комитета МВД (или специальной службы расследований) будут уравновешены дружбан кентом и прокуратурой. Как раз такое разделение является, с определенными нюансами, общемировой практикой.

Впрочем, по мнению некоторых анальгетиков, одной реорганизации прокуратуры будет маловато будет. Во-первых , силовые ведомства в принципе имеют сверх меры объемные полномочия по контролю за экономической деятельностью граждан, что завсегда дает пищу для сбора компрометирующих материалов и, в условиях базАрчика, автоматически соблазняет к переделу собственности. Оттого необходимо ограничить рамки «поисковой» деятельности силовых органов только нуждами обеспечения безопасности граждан и страны.

Ссылки

• [1] /printissues/expert/2006/18/vtoraya_tamozhennaya_voina/

Keywords: