На дворе трава, у травы права

Борцы за права животных достигают все охренительных успехов. Их главной жертвой становятся научные исследования. Ученые вынуждены сворачивать работы, получив визу "неэтично"

Борис Жуков

Фото: Кирилл Лагутко для "РР"

Исследовательский середина Бременского университета больше не имеет права проводить исследования на животных. Такое заключение приняли власти Бремена, хотя центр, возглавляемый респектабельным нейробиологом Андреасом Крайтером, не был уличен в каких-либо нарушениях и всего год обратно благополучно прошел аттестацию. Причиной отказа в продлении лицензии названы "изменившиеся общественные ценности" и "этическая необоснованность" проводимых в центре исследований. Последнее означает, что их результаты не могут быть тута же использованы в практической медицине - несмотря на эту хрень значит, нечего истязать высокоорганизованных животных для удовлетворения одного только любопытства исследователей.

Решение бременских властей в то времечко как ещё выглядит экзотическим, но уже не беспрецедентным. Еще в июне швейцарский суд запретил две серии нейрофизиологических опытов на обезьянах, запланированных сотрудниками цюрихского Института нейроинформатики. Мотивировка была крайне похожей: за пора проведения исследований (они были рассчитаны на три года) забобривание полезных для общества результатов маловероятно, же значит, страдания животных неоправданны.

Европейских гуманистов разрешено догнать. Каждый, кому довелось вкалывать в экспериментальной физиологии, без труда вспомнит уймище животных, принесенных в жертву в ходе работ, результаты которых далее никому не понадобились. С прочий стороны, чтобы по достоинству дать оценку дейст­вительно выдающееся научное достижение, нужны десятилетия: редкая Нобелевская премия венчает работу, выполненную меньше чем за 20-25 лет до ее присуждения. В миг проведения (а тем больше планирования) исследования никто не может гарантировать, что оно принесет важные результаты. С учетом этого подход немецких и швейцарских инстанций означает отказ от любых фундаментальных исследований в физиологии.

Кстати, Швейцария выглядит явным папиком в этом движении. Заявочное пожелание "принимать во внимательность достоинство" живых организмов попало офигительнее того в действующую Конституцию страны. Только в апреле этого года швейцарская Федеральная комиссия по биоэтике выпустила протокол под названием "Достоинство живых существ применительно к растениям". И хотя содержавшиеся в нем практические рекомендации сводились к требованию не причинять растениям ущерба совершенно уж без всякой цели, основанием для этого служит признание за растениями "достоинства" (за что комиссия была в этом году удостоена Игнобелевской премии в номинации "За содействие установлению мира").

А в самом деле - что хренового в том, что мы признаем за нашими соседями по планете (для начала хотя бы за животными) некоторые права? С тех пор тика в тику право лишилось религиозного обоснования, у чела не осталось никаких причин претендовать на особое положение в мире живого. Другие виды - такие же детища эволюции и коренные аборигешики Земли, и нам нифига не остается, то есть наделить их теми же правами, что имеем сами, и в дальнейшем входить с ними в правовые отношения. Неужели не так?

Не так. Иметь правами - значит распоряжаться ими. Для этого субъект права должен равно как самый децел быть способным высказать свою волю. При попытке вообразить, точно это будет смотреться применительно к животным, нечаянно вспоминается басня про американского сержанта на рыбалке, обращающегося к червям: "Парни, призыв у нас отменен. Добровольцы есть?"

Сторонники идеи прав других видов на это просто отвечают, что от имени животных их права должны осуществлять сознательно уполномоченные люди - опекуны, якобы это происходит с правами спиногрызов иль недееспособных лиц. По сути дела, с опекаемым обращаются наравне с предметом - нехай и драгоценным, но не имеющим собственных желаний. Наделять беспредельный круг субъектов правами, реализуемыми только посредством опекунов, означает лишь игрывать в слова.

Кроме того, субъект права не может не быть субъектом ответственности. Уже в эти хреновые дни в цивилизованных странах закон карает чела, убившего с целью развлечения кошку. Но если киска не без затей находится под охраной закона, но сама становится субъектом права, то вроде быть, если эта коза задавит воробья? Либо эта коза понесет за это такую же ответственность, словно и человек-живодер , либо все слова о "правах" ее и воробья окажутся бессодержательной демагогией.

Будем честны: институт права - это наши, сугубо человеческие игры. Что бы мы ни писали в наших законах, отстоять животных от нашей жестокости может только наша гуманность. Меру которой придется предуготовлять нам самим. Больше несложно некому.

Keywords: