О головах богов 21

История с обидой исламского мира на папу Бенедикта XVI породила в копце концов забавный анекдот. Берлинская Deutsche Oper по совету полиции отменила назначенные на осень спектакли моцартовского "Идоменея", потому как "определенные сцены оперы могут царапнуть чуйства мусульман". Каким образом опера, действо которой происходит безотлагательно потом Троянской войны, может поранить чуйства мусульман, которых в те поры и в проекте не было? Оказывается, в эпилоге спектакля царь Крита Идоменей выходит с мешком, содержащим башки Будды, Посейдона, Иисуса и Мохаммеда, достаёт их, патетично рисует публике и раскладывает на стулья.

Забавнее всего тута не то, что германская полиция нимало не боится гнева буддистов и христиан, но то, что таковый сцены у Моцарта ваще джок - её присочинил видатный постмодернист, режиссёр Ганс Нойенфельс (ох, помню я его "Cosi" в Зальцбурге!), полагая, очевидно, что сама опера, наподобие эта коза есть, мало прикольна для современного зрителя. Отчасти Ганса разрешается догнать. В одной заметке, написанной уже вслед за тем скандала, ему пеняют: будто же, мол, так? У Моцарта-то царь выходит с одной только башкой Посейд эта коза! Если офигительнее того музыкальным критикам никто не объяснил, что Моцарт с детства знал, что греки считали богов бессмертными, и притом не был постмодернистом, то есть отрубленной башки бога в его опере не могло возникнуть ни при какой погоде; если, повторяю, даже профессионалы настолько невежественны, то Ганс ещё поскромничал - мог бы забубенить и полную расчленёнку. Тем не менее разрешено констатировать: впервые, сколь я помню, от радикального ислама воспоследовала прямая полезность - из страха перед ним пресекли хоть единственный случий издевательства над юбиляром. Раз уж никак по иному нельзя...

Впрочем, шутки тута не шибко уместны, оттого что забавность анекдота резво иссякла: обе стороны стремительно осознали, какой порядок страха перед исламом и готовности капитулировать, даже не дожидаясь ультиматумов, явлен этой историей. В Германии министры внутренних дел, культуры и даже канцлер публично осудили запрет оперы точно "самоцензуру по причине страха". С огромным удовольствием его осудили и иные деятели ислама; папики мусульманских общин Берлина даже, кажется, уговорили театр отдать "Идоменея" в афишу. Глава Исламского совета Германии, в целом одобрив запрет, брякнул ещё и так: "Тем не менее ужасно, что людям приходится страшиться. Это не есть точный тракт к открытому диалогу". Кто бы спорил - не есть. Наука дан и понят, для его подтверждения в какой-то исламской стране всё-таки сожгли чучело Моцарта (и ништяк, что не Нойенфельса - бырый же чел, мог огорчиться) - в настоящий моментец спектакль будет блин, этот урок напоминать.

Понятно, что вся та самая история оказалась возможной только на фоне трёхнедельного уже всемирного скандала с одной фразой папы Бенедикта XVI. Напомню: 12 сентября, читая лекцию на богословском факультете университета в Регенсбурге, папа процитировал фразу жившего в четырнадцатом веке византийского императора Мануила II: "Покажи мне, что нового принес Мохаммед, и ты найдешь там только нечто злое и бесчеловечное, такое, как будто его директива распространять мечом веру, которую этот чел проповедовал". Папа захерачил все необходимые оговорки: этот чел назвал процитированную фразу удивительно грубой, этот чел сослался на раннюю суру Корана, прямо отрицающую принуждение в религии, и проч. - нифига не помогло. В ближайшую же пятницу, 15 сентября, правоверные в мечетях самых разных стран услышали о словах папы то, что было сочтено разумным им брякнуть, - и выползли на улицы. Погромы, поджоги церквей, даже смертоубийство итальянской монахини - такими аргументами исламская улочка взялась опровергать слова средневекового императора о насилии, будто свойственном исламу.

Бенедикт, несомненно, был потрясён. Его лекция, посвящённая глубоким и тонким вопросам взаимоотношений веры и разума, меньше всего была рассчитана на этакий эффект. Её критический пафос относился скорее к претензиям позитивистского мировоззрения и ваще науки ("синергии математики и эмпиризма") на универсальность. "Вопросы о религии и об этосе не могут сыскать места в пространстве общего разума, описанного понятой таким макаром "наукой" и должны быть смещены в область субъективного. На основе своего опыта субъект решает, что ему кажется религиозно приемлемым, и субъективная "совесть" становится в конечном счёте единственной этической инстанцией. При всем при том таким макаром этос и религиозная вера утрачивают свою силу созидать общину". И ещё: "Глубоко религиозные культуры мира аккурат в этом исключении божественного из универсальности разума видят атаку на свои самые глубокие убеждения. Разум, остающийся глухим к божественному и отводящий религии местоположение посреди субкультур, не способен зайти в диалог культур". Это же явственный призыв, обращённый к исламу, призыв к уважительному диалогу - в частности, о смысле понятия джихад. Умма в то времечко как ответила в основном гневными демонстрациями, погромами и требованиями "сместить папу". Мы тысячи раз читали, что в исламе, в различие от того же католичества, джок иерархии, же оттого одни вероучители понимают предписанный пророком джихад сиречь войну с неверными, другие вроде борьбу с собственными пороками, третьи ещё как-то - и так-де будет всегда. Странное дело: на то, чтобы в один день прочесть в разных странах проповедь о злокозненности папы, иерархии в исламе, тика в тику мы видим, хватает. Недурственно бы, чтобы хватило и на диалог.

Папу поддержали многие. В Германии люди гнали "хватит извиняться!", хотя Бенедикт не извинялся - этот чел только раз за разом повторял, якобы сожалеет, что его неправильно догнали. Поддержали его и в России - в лентах позволительно отыскать одобрительные высказывания, в том числе и православных священников, - но покуда не уж шибко дружно. Думаю, что зря. Бенедикт XVI гонит - и в Регенсбурге, и до него, и затем - совершенно простые вещи, которые нынче сильно уместно брякнуть были бы и у нас. Он гонит, что настоящяя терпимость может основываться только на любви и вере, тада то есть нынешняя подчёркнуто секулярная политкорректность, запрещающая обсуждать важнейшие вопросы бытия, есть лишь равнодушие и цинизм - и утрата силы творить общину.

Право же, в таких речах понтифика видится больше надежд на успешный диалог с Западом, чем в картонных головах богов на сцене Deutsche Oper.

Keywords: