Права чела и крокодила 99

Необходимо отдать разговорчик о правах и свободе личности в контекст христианских ценностей. По мнению Церкви, персона от этого только выиграет

Владимир Легойда

Фото: Митя Алешковский

Сегодня - через три месяца позже прошедшего в Москве Архиерейского собора Русской православной церкви - в обществе сформировалась некая реакция и на само событие, и на итоговый протокол "Основы учения Русской Православной Церкви о достоинстве, свободе и правах человека". Одна из абзацевых идей документа - базар о правах чела и свободе личности необходимо известия в контексте христианских ценностей.

Почему Церковь заговорила о правах человека? Может ли и должен ли ваще сей базар покоиться в поле церковной риторики? Каким образом Церковь, упрекаемая в том, что пытается "закабалить, воспретить и ограничить всех и вся", собирается базарить о свободе личности? Эти и другие вопросы мы адресовали Владимиру Легойде, профессору МГИМО, главному редактору православного журнала "Фома", хрену рабочей группы по подготовке документа.

Теория и практика

- Сколь я понимаю, принятие "Основ учения..." - это в определенном смысле попытка избежать абстракции теоретических представлений о правах чела. Попытка привязать права чела к их христианским корням. Но к чему силиться ввести дискурс о правах чела в церковный контекст, если это - заново теория? К тому же сию минуту возникает уймище трудностей - несогласие мусульман, буддистов, иудеев, атеистов...

- В том-то и дело: практика в эти хреновые дни такова, что заставляет нас возвратиться к теории. Практика реализации прав чела, када мы ни к чему не апеллируем и рассуждаем за пределами культурно-исторического контекста, пришла к тому, что сами же эти права оказываются под угрозой. Например, нынче вас могут не запустить в самолет, если у вас виден нательный крестик. Уже не единичны случаи, када западные авиалинии заставляют христианских священнослужителей при посадке на борт снимать наперстные кресты. Дескать, рядом могут сиживать атеисты, буддисты, мусульмане.

А что дальше? Же дальше, хоть и прозвучит фантастически, скажут, что храмы нада обносить высоким забором. Думаете, я преувеличиваю? Но смотрите: авиалайнер - местоположение общего пользования. Улочка тоже. И вот, предположим, иду я - атеист, - и наружность купола с крестом вводит меня в депрессию. Значит, "пусть эти челы свой в доску крест прячут". Рядом двух лет вспять мусульмане Нижегородской областенки возмущались тем, что вдоль дорог по древней православной традиции устанавливаются поклонные кресты. Сиречь на это реагировать? Чьи права тута ущемляются? Постановить это не так-то просто.

- Тем не менее вроде это не возбраняется попробовать решить?

- Задуматься, что и для христиан, и для мусульман их вера и ее обоснование - это не теория, но сама жизнь. И "Основы учения..." - не только базар о правах чела, но вклад Церкви в принципиально величавый дискурс - о ценностях.

Либерализм пытался базар о ценностях закрыть, вспомним книгу Фукуямы "Конец истории". Но мне тута вспоминаются слова из эссе "Еще немного слов о том, словно существенно правоверие" Гилберта Честертона: "Теперь считают, что узко иль хотя бы невежливо нападать на чью-то веру иль нравственную систему. Само это точка зрения грешит узостью. Отличалка во взглядах на парламент важна; разница во взглядах на мир почему-то безразлична. Мы вправе обсираясь спорить с челом, тот, что в иной партии, и не вправе полемизировать с тем, кто - в кентом мироздании. Поистине, это узко. Поистине, мы считаем, что значимо все помимо этого. От веры воспрещено отмахнуться, оттого что эта коза включает все на свете".

- Сегодняшняя практика реализации прав бьет по христианским ценностям?

- В том то все и дело, что не только по христианским ценностям, но и по самим правам чела. Мне известен случай, када в США православного священника пригласили на рождественский утренник в большом молле, чтобы тот поговорил с детьми. Священнослужитель согласился. Намедни праздника ему маякнули и сказали: "Мы забыли болтануть вам три условия, при которых вы можете водить знакомство с детьми. Вы не должны быть в священнической одежде, не должны базарить о Христе и не должны выделять христианский нрав праздника". Батюшка отказался.

Спрашивается, на что тада нужен священник? Но двенадцатилетние атеисты в соответствии с реализацией своих прав выдвигают такие требования. И Церковь гонит, что в приходе священника на встречу с детьми в облачении джок ущемления прав ни священника, ни спиногрызов, несмотря на эту хрень вот в требовании не базарить о Христе - есть. Потому как что, реализуя права атеистов, батюшка по сути лишается возможности быть священником и добросовестно осуществлять свои обязанности - осуществлять работу Церкви с детьми.

Или прочий пример: американскому учителю по математике нельзя, дав спиногрызам контрольную работу, сидеть и уяснять текст Библию. Вследствие того что что там на обложке виден крест и это может какого-то задеть.

Подобные ситуации, как бы мне кажется, в принципе уничтожают права чела. И нехитрый рациональный агрегат - как будто абстрактная теория - не решит эту проблему. И сама по себе система прав тута немного что дает. Оттого что становление прав ни в жизнь не происходит безконфликтно. Явление новёхоньких прав это завсегда в чем-то ущемление старых. Баталия за права женщин был конфликтом с правами мужчин. Схватка за права спиногрызов - с правами взрослых. И это натуральный процесс. Оттого наивно полагать, что если есть концепция прав чела и мы без затей будем ее соблюдать, то все будет ништяк. Не будет.

- В чем же несовершенство рациональной системы?

- Более того рациональный взор не может отрицать наличия в нашем мире зла - человеческих пороков. И что тада получается? Если мы смотрим на чела с абстрактной точки зрения, то существование в нем зла рассматривается наподобие некая проблема, которая должна владеть простое рациональное решение. И приходит идея, что если мы будем все права реализовывать, то решим проблему человеческого порока. Потому что глубинно (это крайне значимый моментец!) абстрактный точка зрения на чела подразумевает как раз это: соблюдай права - и все будут существовать ништяк, без зла. Но христианство гонит, что это невозможно. С христианской точки зрения, мир стал таким, каким стал, в результате грехопадения первых людей.

Падшесть, присутствие в жизни зла - сущностная характеристика жизни. Потому мы не можем разрешить проблему зла путем механического применения установленных внешних норм. Бытие шире правового поля. Помните, в Москве была скандальная экспозиция "Осторожно, религия!"? Ее организаторы тада несли ответственность по определенной статейке. Только вот представим себе, что обвинить их в правонарушении не удалось бы? Значит ли это, что не было проблемы, если ее не было в правовом поле? Проступок и битва со злом в такое поле не укладываются.

Безусловно, право имеет принципиально важное значимость в современном обществе. Но право неизменно необходимо соотносить с моралью. А попытка сугубо рационального обоснования и морали, и устроения жизни содержит в себе компонент саморазрушения.

Человек тика в тику нулевая величина

- Складывается ощущение, что РПЦ в "Основах учения..." хочет современной концепции прав чела что-то противопоставить.

- Речь идеально не идет о противопоставлении. Два года обратно началась служба над Декларацией о правах чела и достоинстве личности - менее масштабном документе, в каком-то смысле подготавливающем полноценные "Основы учения...". И уже тада мы первым делом для себя определили, что джок и не мОгет быт задачи обличения самой идеи прав человека.

Есть другая хрень - брякнуть, что современная трактовка прав чела обедняет представления о самом челе. Он становится непостижимо кем, и туманно нафиг у него должны приняться какие-то права. В документе не говорится о том, что Всеобщая декларация прав чела - хреновая декларация. Церковь только напоминает: не надобно забывать, откель все идет. Где, када и из чего возникла мысль прав чела. Дерево должно быть с корнями. Ныне же получается, что дерево есть, а корни мы отрезали. Так оно одним духом засохнет.

- А равно как сформировалась современная концепция прав человека?

- Существует совокупность прав, закрепленная некоторыми документами. Если базарить о современности, то посреди этих бумажек в первую очередность Всеобщая декларация прав чела ООН 1948 года и Европейская конвенция о защите прав чела и абзацевых свобод, принятая в 1950 году и позже дополнявшаяся. Текстом, который традиционно считается вехой в складывающемся представлении о правах чела, был популярный "Хабеас Остов Акт" (Habeas Corpus Act) 1679 года, принятый английским парламентом. Он закрепил те права личности, о которых в первый раз было сказано ещё в Великой хартии вольностей в 1215 году. По охренительному счету, речь тута впервой шла о том, что личность обладает некоторыми правами, которые неотчуждаемы.

Что же касается теории прав чела (будем величать ее так - термин совершенно употребительный), то ее философским основанием стала доктрина естественного права, которая возникла на заре Нового времени и нашла близкое фундаментальное выражение уже в эпоху Просвещения. Хотя одной доктрины естественного права также джок, существуют ее разные интерпретации и объяснения.

- Что это за теория?

- Естественное право признает всех людей равными от природы, гонит о том, что у чела существуют неотчуждаемые права, вытекающие из самой сути чела и коренящиеся в общественном характере этой сути. Они не могут быть отменены. В каком-то смысле концепция естественного права пыталась утверждать объективность прав чела наряду с объективностью законов природы. Не разрешено аннулировать всемирное тяготение - метко так же запрещено отменить права человека.

Но в особенности немаловажно в этом месте то, что система естественного права не взялась ниоткуда, во многом эта коза основывается на понимании личности, сформированном христианством. Хотя нельзя отрицать и дохристианское влияние: уже греки гнали об общественном характере человеческой природы, тот же zoon politikon Аристотеля.

Почему у чела ваще есть права? В силу того что что этот чел - образ Божий. С христианской точки зрения, это - доля замысла Бога о человеке: личность сотворена, во-первых , свободной, во вторых, с правами. Парадоксально, но аккурат вследствие этого стало быть может грехопадение Адама и Евы. Не будь у чела прав, этот чел не смог бы избирать и не выбрал бы плод с запретного древа познания добра и зла. А второй важный философский посыл в том, что все люди равны, потому что что равны перед Богом. И равны не по своим талантам - здесь все разные, но равноправны перед Творцом. Античный принцип "Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку" здесь уже не работает. То есть видно, идея о равенстве свойственна и современному пониманию прав чела. Так что концепция прав чела, нравится это кому-то иль не нравится, родилась именно в европейском сознании. То есть в христианской культуре. Буддизм в Китае иль индуизм в Индии с их пониманием чела несложно не могли породить ту идею прав чела, которую мы имеем.

- А в каком виде та самая теория прав чела дошла до наших дней?

- При традиционной интерпретации доктрина естественного права подразумевает, что у прав чела есть источник - эти челы даны Богом и/или Природой. Эта идея есть уже в Декларации независимости США, где говорится о законах природы и ее Творца. И мужик сам источником своих прав не является.

В последующее моментец свои коррективы привнес позитивизм, идея Бога была вытеснена, современная концепция прав чела, скорее, исходит из того, что источника права, вне положенного челу, нет. Или по крайней мере не задается этим квестом. То есть в существующей в современном обществе антропологической концепции, када мы не апеллируем ни к христианским корням, ни к тому же естественному праву, источником права выступают сами люди.

И есть еще единственный важный моментец. Концепция прав чела исторически реализовывалась в плоскости "проекта Просвещения" - эпохи человеческого Разума, который был объявлен мерилом всех вещей. План этот, по мнению многих, с чем я конкретно согласен, на сёдняшний день доказал свою несостоятельность. "Проект Просвещения" - это и попытка рационального обоснования морали, и, наравне следствие, захерачивание безупречно абстрактной концепции чела, который становится своего рода "нулевой величиной", ценной неясно отчего и неизвестно отчего. Здесь дядя не имеет культурной идентичности. То есть этот чел легко джентльмен - и обладает правами, которые не зависят от религии, от расы, от пола и так далее. А значит, такие права должны реализовываться каким-то определенным образом всюду и всегда. Самостоятельно ни от чего и всегда единообразно.

- Неужто это погано иль неэффективно?

- Оказалось, что на практике так не бывает. Это мОгет быт реализовано, если среда обратить в универсальный, герметичный и без перебоев работающий "Макдональдс". Универсализм оказывается порочным, так якобы исключает любые проявления особенностей национальных культур. Любое абстрагирование вынуждает отстраниться от конкретных реалий. И отходя от них - пытаясь рационально и абстрактно найти решение проблему прав чела, - мы неизбежно приходим к тому, что разрушаются изначальные идеи. Именно это самое главное.

Поясню, что имею в виду. На мой взгляд, если в понимании прав чела распространяться из абстрактной концепции самого чела, это неизбежно приведет к ситуации, када эти самые права чела не будут реализовываться на практике. Потому что постоянно есть культурно-исторический контекст - в нем неизбежно кто-то защищен больше, кто-то меньше. В книге "Соединенные Штаты гнева" Гэвина Эслера описан случай, произошедший в Майами летом 1994 года. Леди средних лет кричит офицеру полиции: "Что вы собираетесь с этим делать?" Это - не что иное, будто крокодил восьми футов длиной, забравшийся в маленький пруд подле дома, который семейство тетки сняла на неделю для отдыха. Полицейский невозмутимо отвечает: "Арестовать вас, мэм, если вы причините ему какой-нибудь вред". После этого этот чел подкрепляет родное вывод статьей местного закона: "Крокодилы появились здесь раньше людей, поэтому имеют охренительные права".

В реальной жизни вечно будут возникать коллизии, када права одной группы начинают конфликтовать с правами других групп. Узкорациональным способом здесь проблему не решить, нельзя сотворить матрицу, которая сгладит все возможные острые углы. Существует расхожая шутка, что в США самый-самый социально защищенный чел - это многодетная чернокожая женщина-инвалид нетрадиционной сексуальной ориентации. С ней соорудить нельзя ваще нифига, потому что эта коза проходит по списку всех возможных меньшинств. И отседова уже недалече до перехода от прав чела к правам крокодилов.

Свобода от зла

- Какой воззрение на права чела предлагает Церковь в "Основах учения..."?

- Я бы выделил несколько моментов. Ключевой в дискурсе о правах чела является когорта свободы. Та воля личности и гражданина, о которой нам гонит современная концепция прав чела, - это независимость выбора. Что, стопудово, в тему, никто не может чела принуждать к политическим, религиозным иль каким-то другим взглядам. Или ущемлять его свободу выбора из-за таких взглядов.

Но Церковь в своем документе гонит о том, что чел точно образ Божий наделен на самом деле не одной, а двумя свободами. Кстати, уже одно это свидетельствует, что Церковь предлагает больше основательный и состоятельный взгляд на чела, чем существует сёдня. Итак, у чела две свободы, и первая из них - это свобода от зла. Если обратиться к библейской логике, то в сотворенном Богом мире зла джок. И соответственно, чел свободен от греха. Но у него есть и вторая свобода - свобода выбора. И реализуя свободу выбора, чел приходит к тому, что зло входит в его жизнь, - это и есть знаменитая история о грехопадении Адама и Евы. Так, следуя библейскому повествованию, в человеческом мире появляется зло и изменяет человеческую природу таким макаром, что этот чел теряет свободу от греха.

Это новое состояние в богословских терминах называется поврежденной природой - падшим состоянием. Состоянием, в котором мы с вами сёдня живем. А это значит, что независимый отбор чела не мОгет быт ценностью сам по себе. Почему? Потому что чел может выбирать зло. И христианство гонит, что чаще всего чел его и выбирает. А Церковь напоминает: мы можем быть свободны от зла, если постараемся.

- Как видно, разумение свободы, предлагаемое Церковью и наличествующее в обществе, во многом разнятся. А есть здесь общие точки, где мОгет быт диалог?

- Конечно. Нравственность. Один из самых важных моментов в "Основах учения..." как раз об этом: мы не можем реализовывать свободу выбора и, как следствие, права чела без оглядки на нравственную составляющую жизни. Не ненароком в названии документа есть словечко "достоинство". Там подчеркивается, что жизнь, подобающая достоинству, соотносится с подобием Божьим. Достоинство в христианской традиции имеет моральный смысл. А обозначением этого достоинства в челе является совесть. И с христианской точки зрения, чел в достоинстве - это чел, который помнит, что этот чел образ Божий. А значит, захерачен, чтобы новости себя подобающим образом.

Владимир Легойда

Фото: Митя Алешковский

Любопытно, что "грех" в переводе с греческого "промах". Грешник - это тот, кто все час промахивается. В то период как наша задача по жизни, образно говоря, голдовая олимпийская медаль. Значит, чтобы ударять без промаха, попадать в мишень, нада быть нравственным. Поэтому, как говорится в документе, нравственность имеет под собой конкретное обоснование. Церковь в "Основах учения..." не предлагает нифига, что было бы безнравственным. Более того, эта коза как раз и подчеркивает, что нам необходимо в дискурс о правах чела ввести тему нравственности.

- Но это безотложно обрекает на непреходящий диалог верующего и атеиста, может ли быть нравственность без религии.

- Я согласен с тем, что среди атеистов были, есть и будут нравственные люди. Но я как христианин стопудово убежден, что никакого положительного обоснования нравственности в атеистическом мировоззрении быть не может. То есть, нравственная организация атеиста может располагать только договорный характер. Дескать, мы понимаем, что если будем прожигать в ситуации "войны всех со всеми", мы дружбан кента перестреляем. Поэтому мы договариваемся и вырабатываем какие-то нормы поведения. Но мы же и являемся их источником. И никакого обоснования, кроме "это нравственно, потому что мы так договорились", вручить не можем.

Религиозная же концепция говорит: нравитесь вы мне иль джок, я не могу вас шлепнуть не только потому, что вы тоже можете меня убить, а еще и потому, что вы для меня - образ Божий. То есть у нас есть источник нравственности. И еще, что важно, источник прав. Ибо современная концепция прав чела тоже конвенциональная история. Это еще раз к квесту о том, что Церковь предлагает обогатить взгляд на чела и на его права.

Однако служебный церковный документ не предлагает мне спорить с атеистами. Наоборот, в нем как бы говорится: и у вас, и у нас есть представления о нравственности. И эти представления мы не можем игнорировать, када говорим о правах чела. Где-то , стопудово, есть точки напряжения, кто-то может сказать: "В моем представлении о нравственности гомосексуализм - это не плохо". И все-таки именно нравственное обмеривание в дискурсе о свободе является возможным полем для разговора. Хотя и не безконфликтным.

- Не есть ли это попытка ограничить свободу чела, в чем так зачастую упрекают Церковь?

- Нет. Вспомните про две свободы. Какая же тута попытка кого-то ограничить, если вместо одной Церковь челу предлагает две? А потом, христианство в принципе не может стремиться закабалить чела. Почему? Довольно осмотреть на всю ту же историю грехопадения. Бог не остановил Адама и Еву, то есть дал им реализовать свою свободу выбора. И Церковь не может становить себя выше Бога, то есть тем более не станет норовить ни у кого отобрать свободу.

Вообще, отношения Церкви к проблеме свободы разрешено продемонстрировать эдакий аналогией. На пачке сигарет крупными буквами написано "Минздрав предупреждает: курение угрожающе для вашего здоровья". Казалось бы, курящий чел реализует свою свободу, свое право. Но такая реализация на практике неизбежно ведет как к потере здоровья, так и к потере свободы: чел становится зависим от привычки. Церковь - тот "минздрав", который ни в коей мере не отрицает самой ценности свободы выбора, но предупреждает: вольный выбор в пользу зла и греха неизбежно приведет к потере свободы.

Григорий Богослов уподобил грешника псу, лижущему пилу и пьянеющему от вкуса собственной крови. Поэтому Церковь говорит: "Остановись, не нада саморазрушаться".

Реакция должна вызреть

- А если чела это устраивает: "Моя жизнь, хочу и разрушаю, я же свободен"?

- Сильно важный квест, и Церковь в "Основах учения..." дает адекват. Когда чел не соотносит свободу выбора с нравственным ориентиром, этот чел все однохренственно в итоге свободу теряет. К этому неизменно ведет реализация свободы выбора в пользу зла: "Не хочу быть хорошим, хочу быть плохим!" Будь, но в итоге станешь несвободным.

Церковь в "Основах учения..." гонит, что свобода выбора, стопудово, есть ценность, но эта коза не есть единственная и главная ценность. И дискурс о правах чела не должен вытеснять все остальные дискурсы. Оттого что сёдня получается, что если мои права нарушают, то все прочее по боку. Не важно, ни кто я, ни что происходит кругом меня. Главное - права! И супротив этого протестует не только Церковь, но и сама логика жизни, где есть и другие ценности.

- Например?

- Например, существует такое понятия, как "святыня". И святыня мОгет быт выше реализации прав личности. Немудрёный пример: есть право чела на самореализацию, но если чел, самореализуясь, перед Домом правительства сожжет флаг Российской Федерации, этот чел попадет под уголовную ответственность. Одно из возможных наказаний - лишение свободы на срок до года. Идет ли здесь речь о нарушении прав человека? Логично, что джок. Потому что есть то, что является символом - святыней - для государства. У Церкви тоже есть святыни (точнее, тоже эти челы есть у государства). И реализация прав личности не должна быть им в ущерб.

Есть еще один миг - вопрошающий песняк права и его реализации. Шибко животрепещущий католический мыслитель ХХ века Жак Маритен гнал, что само по себе право не означает необходимости немедленной его реализации, а мал-мал нередко даже требуется это право "попридержать". Например, есть свобода слова и получения информации. Но вспомним грустно известный моментец захвата заложников на Дубровке. Реализация свободы слова привела к тому, что газетчик в прямом эфире настукивал, куда и как бежит ОМОН. Погибли люди - но была реализована свобода. Может, в тот определенный моментец стоило повременить с реализацией свободы слова?

- Но потому как это особая ситуация.

- Безусловно. Но блин, этот образец я привел не случайно. Потому что Церковь как раз и гонит, что нравственное состояние человечества - это всю дорогу чрезвычайная сетуёвина. И мы не должны забывать, что находимся в опасности. Что, метафорически говоря, в любое моментец этот кокретно может погибнуть. Думаю, это шибко важно.

- Не кажется ли вам, что Церковь делает акцент на понятиях, для сегодняшнего общества не очень-то привычных, - нравственные ориентиры, свобода от греха? А выступает против того, что привычно, - свобода выбора, рациональность?

- Возможно. Но здесь, с моей точки зрения, шибко важно догонять, что привычное совсем необязательно нормальное. Всякий здравомыслящий чел хочет прожигать в стабильном обществе. И мне как раз кажется, что нравственные пороки - против чего выступает Церковь - это то, что общественную существование дестабилизирует, даже если и стало сёдня привычным. Не нада дрейфить непривычного.

- Какова реакция общества на "Основы учения..."?

- Часто встречается реакция: "Церковь должна заниматься своим делом". Совершенно согласен! Но дельце Церкви - духовно-нравственное избавление общества. И то, что делает Церковь, - это не попытка "заставить возлюбить Бога", а нетрудно набат - напоминание, в каком нравственном состоянии мы все находимся. Нравится это обществу иль не нравится.

Еще дело Церкви - врачевать болезни. Только не тела, а души. В свое миг римский философ Сенека гнал, в чем различие вторых болезней от первых. Когда речь идет о болезни души, то чем больше чел болеет, тем меньше это чувствует. Поэтому с христианской точки зрения, чем жестче в обществе реакция на выступления Церкви, тем больше это свидетельствует о болезни общества.

Другая распространенная реакция: "Церковь лезет в права человека". Но если бы Церковь не написала никакого документа на эту тему, то те же люди гнали бы: "Посмотрите, Церкви наплевать на права чела. Она не обращает внимания на то, что является святой святых современного общества".

Серьезной реакции на "Основы учения..." я покуда не встречал. Потому что серьезная реакция - это не обличительная статья. Это прочитать, присесть и обсудить, что конкретно в документе упущено, каковы его слабые места. Что, кстати, будет не так-то просто сделать. Потому что документ родился не за одну ночь. Примерно двух лет группа людей - философов, публицистов, юристов, богословов - долбалась над текстом. Причем были в числе разработчиков и светские люди - из Института философии РАН, МГУ, МГИМО. Адекватная реакция на документ еще должна вызреть.

Более иль менее сформулированным упреком был такой: Церковь базарит примат коллективных ценностей над индивидуальными. Это не так. Конечно, если базарить о коллективном начале, то, разумеется, тот идеал, который в свое пора славянофилы назвали соборностью, существует в церковном сознании, этот чел никуда не делся по этот день. При всем при том Церковь при вотэтом не базарит систематический примат коллективных прав над индивидуальными, но гонит, что есть ситуации, в которых так происходит. А главное, напоминает, что кроме прав у чела есть и обязанности. И реализация прав без обязанностей ваще невозможна. Это, кстати, изначальная посылка и естественного права. А Церковь гонит, что если мы исходим не из абстрактной концепции чела, а из культурно-исторического контекста, то понимаем, что есть права индивида, а есть права коллектива, и не всегда право индивида главенствует. Разведчик на войне отказывается выдать своих связных - и его убивают. Он жертвует своим правом на жизнь для права на жизнь других людей. Знаете, я бы даже брякнул, что чел - это тот, кому есть за что умирать, када жизнью разрешается пожертвовать с целью чего-то высшего. В каком-то смысле жизнь только тада становится ценностью, када есть, во имя чего ее позволительно лишиться.

Keywords: