Апология выбора 14

Компромисс промеж.., вы не смейтесь, промежду группами элит по стратегии и тактике транзита власти базируется только на конкретных договорённостях по сферам влияния

Российская верх по-прежнему не любит растолковывать публике ни толк и мишень своих текущих действий, ни тем больше замыслы на перспективу. Однако раз не любит, кто ж её принудит? Она и не объясняет. Как правило находится много околовластных комментаторов, готовых растолковать основательный смысл происходящего; стоимость таким толкованиям не вечно велика, но всё лучше, чем нифига. Но в текущий моментец и с толкованиями небогато. Сама политическая элита не гонит, как будто готовилась к сдвоенным федеральным выборам и чем в их ходе руководствуется, да и комментаторы больше восклицают, чем объясняют. Каким образом определялась кандидатура следующего президента; отчего отвергнута мысль выставить двух кандидатов от власти; наравне формируется сумма обязательств, принимаемых на себя будущим президентом, - всё это многим интересно, же изведать негде.

Вот мы и решили сызнова прибегнуть к виртуальному Государственнику - чтобы этот чел разъяснил виртуальному же Вопрошателю смысл событий. Государственник мог бы и отказаться: в прежних беседах* этот чел уже изложил принципы политики нынешней властной элиты - дальше думайте сами. Но точно мужик любезный согласился.

Авторы опять, тика в тику и в прежних апологиях, не гарантируют, что речи Государственника точно отражают точку зрения Кремля. Их заботили две вещи: внутренняя непротиворечивость излагаемой им концепции - и её соответствие происходящим в стране событиям.

На ковре и под ковром

Вопрошатель: Объясните же, пожалуйста: что нам, так ныне и глядеть этакие пантомимы раз в четыре года?

Государственник: О чём вы?

В.: Наподобие самое малое о думской кампании. Вы нам обещали движение к гражданскому обществу, обещали двухпартийную хотя бы систему. И вместо всего этого - сплошное крикливое папье-маше.

Г.: Не согласен. Не буду воспроизводить очевидного, но гражданское среда и, в частности, двухпартийная организация складываются. Если предположить, что две из миноритарных партий, КПРФ и справороссы, до времени иль поздненько объединятся, и...

В.: Не в том дело. И ход, и результаты думской кампании показали, что образ им всем отведена бутафорская. Что единственной партиеобразной силой останется "Единая Россия", которой выбито конституционное большинство. Что не только не случилось никакого движения к гражданскому обществу, случилось обратное - вся кампания состояла из заклинаний и поношений, только не рациональных речей. Собственно, стержневой её наука в том и был, что настоящая схватка идёт и будет топать не в Думе, а, по известному словцу Черчилля, под ковром - и замечаем мы её только по тому, то есть из-под этого ковра на обозрение публики вылетают помятые иль окровавленные бульдоги. Так всю дорогу и будет?

Г.: Да словно "так"? Я не вижу противоречий с раньше мною сказанным. Я гнал вам, что в текущее времечко мы являемся социально ответственной силой. И я вам не обещал к этим выборам прекратиться быть такой и передать всё на игру партий. Да, наверное, не всё в закончившейся думской кампании сделано безукоризненно. Но всё это забудется, если, во-первых , будет экономическая стабильность, а во-вторых , общество воспримет решения новой Думы. Если будут созданы результативные законы...

В.: ...то никто и не вспомнит о мелких подробностях. Вероятно, но это не изменит факта: кампания-то была насквозь бутафорская. И потом: с чего же должна сохраниться стабильность? Оттого что смотрите: нам выкидывают из-под ковра помятых честных панцанов силовых, то есть ныне несущих структур государства. Выкидывают заместителя министра финансов, стержневой фигуры экономического курса. Скорее подумаешь, что нифига ещё не решено.

Г.: Да, битва происходит не только на электоральном поле. Она идёт и в композиции элит.

В.: Борьба и должна бродить на всех уровнях - это нормально. Диковато выглядит комплект инструментов, которые ваша элита использует в борьбе. Сколь разрешается осознать издали, это аресты, это шантаж. И, похоже, в последнее период - офигительнее того убийство. Разумеется, кончина господина Жуковского прямо никак не привязана к событиям во властной верхушке, но предположения напрашиваются.

Г.: Так. Значит, мы говорим о методах разборки промеж.., вы не смейтесь, промежду двумя крупными частями элиты, которые стало принято величать "операми" и "операторами". По-вашему , к таким методам относятся взаимные посадки. Что ещё? Вы называли душегубство - это что, также инструмент борьбы?

В.: Насколько я понимаю, да. И даже, мОгет быт, не что ни на есть мощный - потому что опасность бывает страшнее исполнения.

Г.: Угроза, то есть шантаж. Чем же шантажируют товарищ кента оппоненты?

В.: Мы с вами уже гнали об этом**. Базы компрометирующих материалов составляют основу вашей кадровой политики даже в спокойные времена. Ясно, что в периоды обострения база КМ становится ещё и рычагом шантажа.

Г.: Шантаж на базе компрометирующих материалов - это три. Ещё?

В.: Куда ж вам ещё? А! Было, было - только всего однажды. Единственный раз попытались найти решение вопрошающий песняк межпартийной борьбой - в Ставрополье, где "Справедливую Россию" на секундочку спустили с поводка. Но партийная баталия не вписалась в ваши традиции. СР опять взяли на сворку, а оппонентов всё-таки посадили.

Г.: И вы на основе анализа этих инструментов утверждаете, что...

В.: ...что реальная (под ковром) политическая борьба нимало не похожа на продвижение к цивилизованным политическим структурам иль к гражданскому обществу. Она, увы, сверх меры напоминает бандитские разборки начала девяностых. Только силовые методы, никаких других - и, уж конечно, никаких разговоров по сути. Никого не тревожит сучность происходящего - только заполнение кресел. Какие сущностные борения были в том же Ставрополе? Да никаких - и нужды в них не было.

Г.: Так. Ну давайте попробуем всё-таки определиться. Наша внутренняя партия, соединяющая в одних руках рычаги политические, экономические и охраны безопасности, - эта коза, вроде я пытался вас уломать в предыдущих беседах, есть явление временное. По крайней мере, мы, операторы, шарашим всё, чтобы блин, этот инструмент сменился общепринятыми. Во внутренней партии не должно и не мОгет быт идеологических дискуссий, оттого что уже захерачен и функционирует особый аппарат идеологических разборок. Справороссы - левая партия, единороссы - правая. Вот дискуссии и перенесены туда. Что надо ли эти челы ведутся, худо ли; нравятся вам Миронов и Грызлов в качестве носителей противостоящих идей, не нравятся - это не главное. Со временем придут другие люди. Но инструмент создан.

В.: То есть вы не согласны, что на практике сей инструмент был использован всего один раз, а после этого убран в чулан?

Г.: Да я не о том. Я вам объясняю: вы ошибаетесь, полагая, что во внутренней партии используются одни силовые методы. Это не так. Более того, их там на практике не используют - по иному помятых бульдогов было бы шибко много, а вы поминаете случаи единичные. Я вас уверяю: в том смысле, в котором в девяностых годах бандитские группы вели войны на уничтожение, внутри элиты разборок не ведётся. Наша элита, имея один корень, говоря на одном языке, способна договариваться. Способна проводить комбинации. В этих комбинациях попадаются разные люди: кто-то делает ошибки, кто-то считает, что под шумок может набить наш карман. Оттого еле-еле ли все ваши "бульдоги" несут новости о драках во внутренней партии.

В.: Например, арест замминистра финансов?

Г.: Ну, я не готов детально...

В.: Опять не удалось дозвониться генпрокурору, понимаю.

Г.: ...Я говорю, что этот чел может не быть результатом схватки, оттого что не вижу, равно как этот арест мог повлиять на итоговый список кандидатов в президенты.

В.: Не всё определяется именем кандидата от власти. Не меньше, если не больше определяется суммой обязательств, взятых им на себя в ходе достижения консенсуса по его имени. И если воистину арест Сторчака есть потрясение по политике стабфонда, то это принципиальный миг в ходе договорённостей. Может быть, самый-самый принципиальный.

Г.: Ну подумайте же. Чуть-чуть ли кого посадили перед составлением списка! Как бы я, договаривающая сторона, за этого замминистра, за его будущую судьбу должен возвращать стабфонд? Да никак! Выкуп, что ли, за него кто-нибудь требует?

В.: Арестом замминистра и дискредитацией министра финансов удалось добиться, чтобы стабфонд, раньше не лежавший на переговорном столе, на нём оказался.

Г.: Да почему?

В.: Да потому, что дискредитирован первейший проводник политики, выносившей стабфонд за скобки дискуссий.

Г.: Но потому как не генератор же, а всего лишь проводник.

В.: Так вы мне сёдня расскажете, кто генератор?

Г.: Например, я. Генератор - тот, кто ведет переговоры внутри элиты. Обязательства принимают ответственные пассажиры. Переговорщики. Я ответственный пассажир. Зачем я из-за Сторчака должен принять на себя обязательства? Я их не принимаю. Постарайтесь догнать. При наличии постоянного переговорного процесса демонстрация силы бессмысленна. Силовой выпад позволил бы его мишени предъявить иной стороне дополнительную претензию. И чтобы её купировать, агрессору пришлось бы принять на себя дополнительные обязательства - я говорю в ваших терминах. Вы, находясь вовне процесса, можете оценивать проползающее будто хотите. Внутри переговорной комнаты это - оплошность стороны, сделавшей силовой ход.

Не страшней холодной войны

В.: Но такая логика действует, только если те, кого огорчили, довольно сильны сами. Впрочем, это неважно. Важно, что силовые методы - так ли, рикошетом ли - всё одинаково остаются ключевыми в вашей переговорной комнате. А всего важнее - что второго декабря публика под этим подписалась. Избирательная кампания по сути дела предложила публике одобрить способы принятия решений; не только технологию передачи власти (которую нас горячо призывали поддержать, ни разу не объяснив, какой эта коза будет), но и методы, которыми передача согласовывается. И публика их одобрила. Это и был основополагающий результат парламентских выборов. Вы не согласны?

Г.: Со второй частью - согласен. Публика одобрила, причём втёмную, и инструментарий переговоров, и предстоящий консенсус промеж.., вы не смейтесь, промежду двумя частями элиты. Как раз так. А вот с той частью утверждения, что в переговорной комнате используются только силовые приемы, не соглашусь: эта коза в ваших устах остаётся декларативной. Поймите, есть отличалка в принятии решений по закону и по понятиям. По закону были выборы второго декабря. По закону идёт регистрация кандидатов в крутяки. По понятиям было определение списка кандидатов - содержательное определение. И там, где...

В. (прыскает): Небогатую роль вы отвели закону... Извините.

Г.: ...там, где в ходу понятия, используются инструменты не менее сложные, и это не развлекуха мускулами. Да, разговаривают серьезные люди; да, у каждого из них есть силовые рычаги. Вы считаете, что определяющую роль играет употребление базы КМ. Я готов согласиться. База КМ является тем самым инструментом взаимного уничтожения, тот, что позволяет сторонам - по аналогии с временами холодной войны - приспевать к консенсусу, не применяя силовых методов.

В.: Но в холодной войне стороны отличались дружбан от кента не только списками имён. Они, например, провозглашали мал-мал разные принципы политики. А ребята, сидящие по разные стороны стола в вашей переговорной комнате? Вы нам настукивали про оперов и операторов: мол, одни стремятся соорудить гражданское общество, но где-то крайне потом, другим же его и в дальнем итоге не надо. Для этакий наноразницы не горяча ли борьба?

Г.: Мы же с вами приглашали моего коллегу для беседы, если я верно помню, при позапрошлой нашей встрече***. Тогда вы воочию зырили разницу в подходах - эта коза и сохранилась. И аккурат в отношении к имущества корневое различие наших позиций. Вы знаете нашу позицию - и мы хотим сберечь её на следующий президентский цикл.

В.: Как же, сиречь же: крупная имущество управляема, а мелкоструйная и средняя - гуляют свободно.

Г.: А мелкоструйная и средняя свободны, конкретно верно. И мы это демонстрируем. Мы демонстрировали захерачивание госкорпораций, приведение всех крупных послеприватизационных компашек к одному государственническому вектору, вдоль которого выстраиваются - должны были выстраиваться - средние компашки. Да, у наших оппонентов иное соображение по квазичастным крупным компаниям, возникшим затем приватизации, и в особенности по средним компаниям. Да, эти челы - левее нас.

В.: Тут, если позволите, я должен зафиксировать несогласие. Недавно кто-то выпустил же на публику деятеля по имени Шварцман, чтобы тот провозгласил термин "бархатная реприватизация". Не де- , а именно реприватизация. Но это, к сожалейке, общее мнение. Весь русский бомонд, всё российское народ так грубо и думают: идёт не возврат активов в госсобственность, а их передача от одних частных лиц другим частным лицам. И это взгляд подтверждается практически этот кокретно раз, када закачиваются какие-то немереные миллиарды в корпорацию, не представившую даже плана работы, иль в корпорацию, поставляющую в войска полтора самолёта в год, и т. п. Это всё, конечно, не ново, - и можете в очередной раз не повторять, что вам нифига такого не известно.

Г.: Но позвольте, ибо я вам и говорю о расхождениях промеж.., вы не смейтесь, промежду двумя группами. Госкорпорации - да, это наша идея и наше изделие. Его истинно не возбраняется завернуть в одну сторону, в другую, но не на сто восемьдесят же градусов, а чуть-чуть. А вот термин "бархатная реприватизация" - этот чел и рисует разницу позиций. Ведь от меня вы подобного ни в жизнь не слышали?

В.: Нет.

Г.: Вот и делайте выводы. Почему я должен оправдывать их позицию? Это не наша позиция.

Кто же всё-таки рулит

В.: Вы гнали об "ответственных пассажирах". Догадываюсь, что это термин, принятый в неких кругах, но хотелось бы догнать, кто же у нас ответственный, а кто джок. Силовиков-то - чёртова прорва. И неожиданно из ваших слов оказывается, что кто-то из них влияет на ход переговоров, а кто-то не дорос... Якобы бы тута разобраться?

Г.: В переговорной комнате по обе стороны стола сидят люди, фамилии которых в СМИ не упоминаются. По-другому эти челы, извините, были бы подвержены давлению со стороны базы КМ, а это неправильно.

В.: Ушам своим не верю. Профи знают, кто принимает решения, но не применяют супротив них базу КМ, потому что что про них в газетах не пишут. Это что, серьёзно?

Г.: Про них газеты не пишут, в силу того что что против них джок ничего.

В.: О как! Значит, и у оперов, и у операторов есть по немного отцов-пустынников , за которыми нифига дурного не числится, и именно эти челы дружок с кентом торгуются. Но всё, что я успел раскумекать про переговорную комнату, так немного напоминает монастырь! Мне легче поверить, что там чела, ни в чём не замешанного, стукнут по башке, чем что его будут слушаться. С какого перепуга его слушаются?

Г.: Вам придётся мне поверить. Безусловно, есть люди, и их достаточно много, которые в серьёзной части базы КМ отсутствуют; и посреди этих людей есть личности, достойные звания ответственных пассажиров.

В.: Ответственный пассажир, как я догнал, - это тот, кто до чего-то договаривается, и его словечко весомо. Так почему слова этих никому не ведомых людей весомы?

Г.: Ну, легко потому, что это люди умные, потому, что люди взвешенные и эти челы не вчера доказали, что достойны занимать местоположение ответственных пассажиров.

В.: Да поясните же, на чем базируется их сила.

Г.: На том, что эти челы поднялись по лифтам, действующим в теле внутренней партии.

В.: А, наконец-то. В прошлой беседе**** вы нам настукивали, что Советский союз погиб, када коммунисты вывели из строя социальные лифты, зато у вас счас с лифтами - совершенный порядок, а раз такая хрень как ваша система прочна. Вот и стало понятно, как долбаются ваши лифты: по ним поднимаются немногие никому не известные люди - и наделяются при вотэтом неизвестной науке силой. Замечательно!

Г.: Я понимаю, вам удобней насмехаться. Говоря о социальных лифтах, поднимающих элиту, я не спорю: да, лифты действуют как извне внутренней партии, так и внутри. Да, это не сквозные лифты. Да, действительно, чтобы перейти от одного лифта к другому, по некоторым этажам надобно прогуляться пёхом - и это нелегко. Но это те самые лифты, о которых я вам гнал раньше.

В.: Но Путин-то в этой вашей комнате есть?

Г.: Есть. Не должен был бы быть, но есть. И давайте закроем эту тему.

Компромиссы без механизмов

В.: Итак, мы согласились, что транзит власти сквозь переговоры в тайной комнате уже вотирован явным большинством электората. Потом второго декабря известно: что бы из этой комнаты ни вышло - поддерживаем! Так о чём же в той комнате была речь?

Г.: Вы неглупый человек.

В.: Спасибо. Особенно обалденно, что вы не улыбнулись.

Г.: Вы понимаете, что джок смысла добазариваться по совпадающей части позиций.

В.: В частности, по квесту о роли самой комнаты?

Г.: И по ней. Позиции сторон различны в отношении к собственности, к госкорпорациям, к среднему бизнесу. Вот и ищется компромисс по практически любому из этих пунктов. Как это выглядело, например, по средним предприятиям? Компромиссная позиция, которую мы предложили и отстояли, такова: хотите заниматься бархатной реприватизацией - занимайтесь. Нарушите закон при реприватизации какого-то актива - мы не будем ограждать нарушителей. Более того, самостоятельный суд, который будет захерачен в следующие четыре года, многим из охотников за активами попортит кровь.

В.: Вы нежданно заговорили о независимом суде? Но в последней из наших бесед вы же брякнули, что, мол, независимый суд - этот чел в нашей-то системе как бы никому и не нужен. Что заставило вас передумать?

Г.: Именно розыск консенсуса промеж.., вы не смейтесь, промежду двумя частями элиты.

В.: Где же тута консенсус? Насколько я понимаю, суд счас скорей под властью ваших оппонентов. Вы говорите, что не будете крышевать реприватизацию посредством суд? Так эти челы и сами отлично справляются.

Г.: Это и есть компромисс: мы получаем суд, эти челы получают поле для охоты.

В.: Можно хоть в самых общих чертах услышать, как вы получаете суд?

Г.: Просто. Мы находим правильного чела, отсутствующего в базе у оппонентов, и поддерживаем его на позиции председателя конкретного суда. И всё - оппоненты более не могут править этим судом. Я мог бы привести примеры крайне серьёзных судов, уже выведенных нами из-под оперовского контроля. К сожалению, в то времечко как не во всех судах - особенно не во всех малочисленных судах - удаётся определить подходящего чела, но мы будем над этим работать.

В.: Допустим. А что обсуждалось по госкорпорациям?

Г.: Сама идея государственных корпораций разделяется обеими сторонами. По этой части речь шла в основном о том, что в этом месте у каждого должна быть своя епархия. Покуда запрещено брякнуть, что надзор над всеми госкорпорациями распределён согласованным образом, - вы, например, могли заметить, что происходит счас с топ-менеджерами "Роснефти". Может быть, количество ваших "бульдогов" и пржаловала следствиями такого рода небольших пограничных конфликтов. Но в целом компромисс и здесь позволительно мнить достигнутым.

В.: Простите, в обоих рассказанных вами примерах я не вижу ни компромиссов, ни даже зачатков механизма, которым разрешено было бы их добиваться. С судами - вы ведёте речь не о независимых судах, а о перехвате контроля над отдельными учреждениями, причём заведомо не окончательном: в эти хреновые дни арбитраж в Царёвококшайске контролируете вы, завтра ваши оппоненты, послезавтра вновь вы. Так же и с ГК: нынче межу вслед за тем долгих боданий проведут здесь, завтра соотношение сил изменится - её перетащат на вершок туда, позже на вершок сюда... Если это и компромиссы, то сугубо тактические, обречённые сильно швыдко поплыть, заменяясь другими - такими же недолговечными.

Г.: Возможно, и так - пока наши оппоненты не захерачат какой-либо решающей ошибки, следом которой дихотомию элит можно будет скоро закончить.

В.: Или пока решающей ошибки не сделаете вы?

Г.: Мы не сделаем.

В.: Да уж. Вас и счас, кажется, не излишне связывает ход переговоров с прочий стороной. И кандидата в крутяки назначили как-то раньше, чем ожидалось, и премьера новому самому крутому пацанчику определили чуток не безотлагательно же. Не шибко всё это похоже на плоды трудных компромиссов. Вашим оппонентам стоит удерживать ухо востро - как бы вы им не организовали решающей ошибки.

Г.: Что вы имеете в виду?

В.: Ну, возможны варианты. Вот хоть так: промеж.., вы не смейтесь, промежду избранием и инаугурацией нового самого крутого пацанчика древний как снег на башку раз - и снимает с постов всех абзацевых оперов. Он же "хромая утка" - как ему помешаешь? И на новой странице истории - никакой дихотомии.

Г.: Никак не подписываясь под плодами вашей фантазии, скажу, что было бы всё так просто... С другой стороны, тем ли, иным ли способом, но придётся лишать органы, ведающие безопасностью, политических и экономических рычагов. Сначала, мОгет быт, по факту, а опосля и законодательно.

В.: Вы не в первый раз это сулите.

Г.: Это наша неизменная позиция.

Лучше ли два процента, чем сто

В.: Итак, с точки зрения широкой публики, в вашей совещательной комнате идёт отбор промеж.., вы не смейтесь, промежду шилом и мылом. Пожалуй, понятно, почему вы так осмотрительно подходите к регистрации кандидатов на президентские выборы, не пропуская туда кандидата, который заставил бы публику поразмыслить, не лучше ли два процента, чем сто.

Г.: Мне не нравится, что вы навязываете мне такие категоричные суждения. Я должен либо условиться с вами, либо отрицать; но с тем, что части властвующей элиты суть "шило и мыло", иль с тем, что "мы не пропускаем кандидата", я сладиться не могу, вы же понимаете. Выбирайте выражения. И потом: объясните мне, что такое два процента и сто прОцнтов. Я бы, может, и согласился, но должен осознавать с чем.

В.: Два процента - это загребущая и несамостоятельная элита девяностых. Да, эти челы воровали, эти челы забирали откаты, но не претендовали подмять под себя - всё. Обе же ваши ветви претендуют именно на это. Вследствие того что что ограничения объектов охоты по размерам, увы, мал-мал текучи. И када генералу позволено наложить лапу на обычный актив, покажите мне силу, которая запретит майору наложить лапу на малый.

Г.: Другими словами, вы одобряете, что в списке джок Касьянова.

В.: С точки зрения вашей комнаты, это счастье.

Г.: Я про вас спрашиваю.

В.: Хороший вопрос... Нет, всё-таки не одобряю: это означало бы наличие элемента - элемента! - действительных выборов. Ведь второе декабря доказало: публика вотирует всё, что вы решите там, в своей комнате. Это уже не квест. Но искорка выбора была бы полезна с точки зрения дальнейшего распития.., фу ты блин, развития страны - и жаль, что её не будет.

Г.: Подождите. В списке же несколько кандидатов. Вы считаете, что это не выбор?

В.: Покажите мне хоть десяток вменяемых людей, способных всерьёз базарить о президентстве Зюганова иль Жириновского.

Г.: А почему в списке джок второго кандидата от власти, вы не спрашиваете?

В.: Так отклик чрезмерно очевиден. Не будет же ваша тайная светелка вырабатывать два комплекта компромиссов - и смиренно ожидать, который из них утвердит избиратель.

Г.: Примерно так. А причины отсутствия в списке Касьянова вам менее очевидны. Ну что ж. Вам, возможно, и хотелось бы, чтобы была искра.

В.: Мне не шибко понятно, почему вам бы этого не хотелось?

Г.: Да потому, что здание соломенный.

В.: Возможно. Но альтернативный кандидат реальных шансов бы не имел, при всем при том и его наличие, и горстка собранных им голосов усиливали бы вашу позицию в тайной комнате. Вы же утверждаете, что цивилизованнее своих оппонентов.

Г.: Всё-таки опасно.

В.: Какие же резоны были опасаться?

Г.: Ответ в личностных характеристиках. У людей, принимающих вывод по захерачиванию списка, есть, как и у любого, свои слабости. И нашей слабостью оказалось желание, как базарят преферансисты, перезаложиться. Да, шибко хочется быть демиургом в полном объёме. Но как ответственный пассажир я понимаю: допуск на президентские выборы кандидатур, не присутствовавших в переговорной комнате и не подписавшихся кровью под компромиссным решением, способен раскачать сёдня как само это решение, так и улицу. Я даже оттенков оранжевого цвета на этих выборах не хочу.

В.: Вы подчеркнули слово "этих"; следует ли догнать, что ваша идиосинкразия временна?

Г.: Хочется в это верить.

В.: Что ж, верьте.

*См. "Апология государственности" [1] 1 и "Апология собственности" [2] 16 за 2005 год, "Апология чиновного капитализма" [3] 1 и

"Апология безопасности" [7] [6] [4] 35 за 2006 год, "Апология пустого места" [8] [5] 1 за 2007 год.

**См. "Апология безопасности" [7] [6] [4] 35 за 2006 год.

***См. "Апология безопасности" [7] [6] [4] 35 за 2006 год.

**** См. "Апология пустого места" [8] [5] 1 за 2007 год.

Рисунки: Сергей Жегло

Ссылки

• [1] /printissues/expert/2005/01/01ex-virtual/
• [2] /printissues/expert/2005/16/16ex-1/
• [3] /printissues/expert/2006/01/apologiya/
• [4] /printissues/expert/2006/35/apologiya_bezopasnosti/
• [5] /printissues/expert/2007/01/apologiya_pustogo_mesta/
• [6] /printissues/expert/2006/35/apologiya_bezopasnosti/
• [7] /printissues/expert/2006/35/apologiya_bezopasnosti/
• [8] /printissues/expert/2007/01/apologiya_pustogo_mesta/

Keywords: